"Обратная сторона медали". Номер семнадцать и восемнадцать (заключительная). 18+

[innominatis]

Поднимаю пост.
После историй про Киду и Мег автор поделился хэллоуинской сказкой про первую красавицу, и сегодня - заключительной первой части цикла.

История семнадцатая. Красавица с белоснежной кожей

читать дальше
(Тайна красоты заключается в том: что она требует жертв...)

Девочка сладко улыбалась, слизывая с беленьких пальчиков ярко-красный сок. Недавно в королевских садах начала зреть вишня; запах дурманил и кружил голову, а маленькие ножки вели в объятия зелёных деревьев, увешанных ягодами.

- Принцесса! - возмущению слуг не было предела, когда юная Белоснежка убегала от их заботы.

Но сейчас Снежку звали не толстые старухи-няни и не прилизанные лакеи, старающиеся угодить королю. Женский голос был высок и тонок, а няни, как правило, неприятно басили.

Заинтересованно выглянув из своего убежища, которым являлся куст роз, девочка оглядела свою мачеху. Статная женщина, волосы которой не тронула седина, чьё лицо не знало морщин, чья фигура оставалась девичьей, несмотря на преклонный возраст. Сорок лет, удивлялась Снежка, смотря на мачеху, а она прекрасна, точно только что выпавший снег.

- Принцесса, - раздалось совсем рядом; королева нагнулась к кусту, и её чёрные волосы скользнули по зелёным листьям. Белоснежка в восхищении следила за каждым движением этой прекрасной женщины, будто вышедшей из книжки про принцесс и рыцарей.

Она бы хотела быть столь же красивой.



- Принцесса, - её голос не изменился и за десять лет, так же, как и её великолепная внешность. Волосы не тронула седина, лицо не было знакомо с морщинами, фигура оставалась девичьей. Улыбка алых губ была особенно прекрасна.

Белоснежка медленно поднялась с аккуратной лавочки, что стояла под высоким вишнёвым деревом; в этом году ягод почти не было. Снежка смотрела на регентшу и пыталась найти хоть что-то от её преклонных лет, но взгляд устало скользил по белоснежной коже и алым губам. Прекрасна.

Легко присев в реверансе, принцесса опустилась обратно, королева села рядом. Она была свежа и пахла розалиями.

- Тебя что-то тревожит, принцесса?

За десять лет она так и не назвала Белоснежку по имени.

- Да, - тихо ответила девушка, сжимая в кулачках атлас платья. - Сегодня я... - её голос затих, слова так и не были произнесены.

Сегодня Белоснежка увидела на своей ровной коже уродливый рубец - первую морщинку, что расчертила нежное личико, будто напоминание о скоротечности времени. Снежка испуганно смотрела на своё отражение, прямо на эту омерзительную морщинку, и в душе её зарождалось всепоглощающее отвращение к собственной коже. Ей привиделось её собственное лицо, обезображенное старостью, и ничто не могло ей помочь.

Королева была прекрасна, точно юная дева, и в свои пятьдесят.

- Тебя что-то тревожит, дитя, - она ласково провела своими длинными тонкими пальчиками по лицу принцессы.

Снежка прижала к своей щеке бледную прохладную ладонь. Закрыв глаза, она тихо прошептала:

- Я боюсь старости.

Она даже не успела ужаснуться собственным словам, как королева легко потянула её за собой. Словно завороженная, Снежка послушно поднялась за регентом и пошла за ней. Шли отчего-то долго, хотя Снежка этого не заметила. Её голова немного прояснилась лишь тогда, когда королева мягко толкнула принцессу, заставляя девушку войти в роскошную ванную комнату.

Одурманенная этой красивой женщиной, она позволила оголить своё юное тело. Платье, тяжело зашуршав, упало на что-то тёмное; глаза Белоснежки ещё не привыкли к интимному мраку, и девушка не смогла рассмотреть, что же это было. Королева, взяв её руки в свои, помогла девушке спуститься по ступеням в глубокую ванну, до краёв наполненную тёплой чёрной водой.

С побледневших губ Белоснежки сорвался хрип: ванна была до краёв наполнена кровью.



- Как ты думаешь, моя дорогая, достаточно ли она красива? - тонкий пальчик королевы указал на одну из служанок. Девица, нервно сжав в кулаках передник, опустила голову.

Снежка улыбнулась. Пританцовывая, она подошла к служанке, упиваясь её страхом. Но почему же она боится? Неужели Снежка не ослепительно красива? Пристальный взгляд в огромное зеркало убедил принцессу, что она прекрасна, точно свежий цветок. Значит, дело в другом.

Белоснежка приподняла бледное личико служанки, невесомо касаясь нежной кожи кончиками пальцев. Да, девушка была хороша: большие глаза, аккуратный носик, пухлые губки. И слёзки, что катились по щёчкам, придавали ей какое-то особенное очарование!

- О, королева, она великолепна.

- И девственна, - согласно кивнула женщина.

- Она подходит, - разулыбалась принцесса, хватая девушку за руки и начиная её кружить в танце по залу, - подходит!

- Нет, прошу! - Служанка захлебнулась рыданиями. - У меня маленькая сестрёнка! Прошу, мне нужно...

- Сестра! - восхищённо застонала Белоснежка, отпуская девушку и прижимая руки к груди. - Ребёнок! У неё есть сестра!

- Это особенно прекрасно, - кивает королева. - Стража! Найти сестру девицы и привести сюда. Служку в камеру.

Рыдающую девушку увели. Белоснежка несколько минут придирчиво разглядывала своё лицо, ребячески кривляясь перед зеркалом.

- Морщинок больше нет, королева, - радостно возвестила она, повернувшись к регенту. Королева, прикрыв глаза, улыбнулась.

Прекраснее её Белоснежка не видела никого в своей жизни. Она молода, она всегда молода. Золотая корона в её иссиня-чёрных волосах блестит в свете факелов, а длинные ресницы отбрасывают причудливые тени на румяные щёки.

Белоснежка, крадучись, подошла к регенту. Именно эта женщина научила её, как бороться со старостью. Нужна лишь кровь, много крови, чтобы наполнить ею ванну и искупаться. Кровь красавиц особенно в почёте, а уж если они не вкусили плода любви...

Придирчиво осмотрев королеву, Белоснежка склонила голову к плечу. А ведь у этой женщины нет детей. И Снежка не раз слышала, как злился её отец, когда королева отказывала ему в близости. Значит ли это?..

"В любом случае, она так прекрасна", - думала Белоснежка, протягивая руки к королеве. Ладошки принцессы удобно легли на тонкую белую шейку.



Белоснежка медленно закрыла глаза, и её ресницы затрепетали. Приятный мрак ванной комнаты, едва разбавленный слабенькими огоньками свечей, окружал её.

Она вздохнула, водя руками по телу. Смрад, витавший в воздухе, казался ей невероятным. Девушка медленно оттолкнулась от бортика королевской ванны, чувствуя, как тёплая кровь омывает её белое тело.

Прекрасна. Она, наконец, прекрасна.

Тёмный взгляд скользнул по старинному ростовому зеркалу в резной раме. По велению бывшей королевы зеркала были выставлены по всему замку, ведь женщина так любила своё отражение...

Белоснежка послала воздушный поцелуй своему зеркальному двойнику. Чёрные волосы и глаза, белоснежная кожа и алые губы, капли крови на щеке. Кровь молодых девушек и детей везде, её непозволительно много, но на лице Белоснежки не было ни единой морщинки.

Девушка сладко улыбалась, слизывая с белых пальчиков ярко-красную кровь. На её голове тускло блестела золотая корона.

Так выглядел Дьявол.

_________________
друзья мои, поздравляю вас с Самайном. Не шалите особо, а то фейри заберут вас с собой.

ссылка

История восемнадцатая. Сказочница
(Заключительная)

читать дальше (Всем должно всё быть ясно.)

Я бегу, бегу! Только помедленнее, пожалуйста! У меня не четыре лапы, в конце концов!
Чёрт возьми! (как хорошо, что этого не слышит моя maman - вымыла бы рот с мылом, а потом выдала бы замуж за первого встречного) Это платье! Это дурацкое платье с дурацким передником!
Да подожди же ты, глупое животное! Куда ты вообще?.. О, нора. И что, мне тоже в неё?..
Нет, maman, всё же Вы что-то напутали с подбором гувернанток - моё воспитание полетело к кролику под белый хвост.
Ещё бы найти этот самый хвост. Нора-то глубокая какая...

Вдох-выдох. Выдох подлиннее, чтобы в лёгких осталось как можно меньше воздуха. Тогда следующий вдох получится глубоким, как раз таким, как надо.

На подоконнике сидеть неудобно - задница мёрзнет до одури. Мама часто говорила, что, если хорошенько застудиться, то детей не будет. Мне плевать, если честно. Врачи давно сказали, что мамашей мне не быть, да и не хочу. Никогда не мечтала о том, чтобы кормить кого-то с ложечки, что-то выдумывать, сопли вытирать. Сказки рассказывать тоже уже не хочу - договорилась. Завралась так, что даже врачи уже не верят.

А, пофигу.

Поднести к губам самокрутку и глубоко вздохнуть. Дым сладкий, отдаёт гарью и чаем - кажется, опять что-то напутала.

Комната не плывёт, не скачет, не расплывается и даже не думает качаться. Я безучастно смотрю на белые обшарпанные стены и жалкий надувной матрац в углу комнаты. Я этот матрац как-то прожгла, и теперь приходится залеплять дыру скотчем, а ещё подкачивать своё "королевское ложе" чуть ли не ежедневно. Потолок начинает медленно ползти вниз, а пол поднимается, и я откидываю голову, смотря на все эти передвижения. Наверное, меня раздавит. Это как пыточная камера Средневековья... Интересно, что чувствовали те, кого так сплющивало? Это, конечно, больно. А если сплющивало мазохиста? Ему было кайфово? Он успевал кончить перед смертью?

Закрыв глаза, я пытаюсь представить себя на месте мазохиста. Нет, я бы не кончила. Всё равно было бы страшно. С другой стороны, я и не мазохист.

Звонит телефон. Мелодия раздражающая, стандартная. Мама. Что-то говорит, зовёт в гости, суетится. Я смотрю на разбитый экран мобильного и жалею, что удалила "змейку".

Когда комната перестаёт сжиматься, я делаю две глубоких затяжки.

Никогда не любила чай, даром, что англичанка. Когда maman, papa и прислуга садились за традиционный five o'clock, я сбегала в сад, полный цветов. От запаха роз у меня всегда болела голова, почти так же, как и от чаепитий с родственниками.
Но оказалось, что я просто не умею пить чай. Это может быть весело, главное не попросить нечаянно полчашечки, иначе тебе тут просто эту чашку надвое распилят, и хорошо будет, если горизонтально...
У меня в компании мышь, кот, заяц, кролик с часами и шляпник. Кажется, последний надышался испарений ртути, иначе почему он выглядит настолько весёлым?
Театр абсурда какой-то.
Maman сочла бы мою компанию крайне неприличной и нежелательной для такой благовоспитанной девушки, как я.
С другой стороны, я уже, кажется, послала своё воспитание под один симпатичный белый хвост.

Я вновь возвращаюсь в реальность. Окурок обжигает мне пальцы, но я этого почти не чувствую. Кажется, меня ломает. А ещё холодно. В Англии по ночам всегда холодно и сыро.

Встаю с подоконника, чувствуя, как потяжелела сырая одежда. Ненавижу туман.

Идти по холодному полу - удовольствие не из приятных. Но у меня ноги всё равно замёрзли, так что разницы в температуре почти нет. Пол мокрый, как и всё остальное в этой проклятой стране. Ненавижу Англию: даже на кухонном столе можно увидеть собравшиеся капли влаги и несколько белых крошек.

С жадностью слизываю со стола жалкие крохи белой муки. Язык немного немеет - совсем чуть-чуть. А вообще, у меня такое ощущение, что во рту кошки нагадили.

В окне белеет кошачья улыбка-месяц. Мне кажется, что, если я пригляжусь, то смогу различить острые зубы.

Сначала был кролик. Затем - шляпник-мышь-заяц. Потом - гусеница, превратившаяся в бабочку со странным именем Абсолем.
Теперь я вижу полосатого кота, который задорно мне улыбается. Впрочем, эта улыбка - единственное, что я от кота могу видеть.

Еды в холодильнике нет. Есть горшок с алоэ и кружка с наполовину выпитым чаем, который затянулся коричневой плёнкой. Меня воротит от чая, но я с интересом макаю палец в кружку. Когда я подношу палец к глазам, чтобы осмотреть тёмный налёт, свет вырубается.

Долбаное электричество.

На ощупь скольжу по кухне. Натыкаюсь бедром на стол и зло ругаюсь. Это меня Шляпник научил, он... хм. Кажется, фараоны его недавно повязали. А я говорила ему, что не стоит баловаться с производством, толкал бы себе спокойно и в ус не дул. Что он там варить-то пытался? Химик доморощенный.

В одном из шкафов находится банка. Там раньше был чай. Ненавижу чай. Эта банка всё ещё им пахнет, но на самом донышке я вижу белый порошок. Он немного свалялся, потому что, блядь, это Англия и тут сыро, как в проклятых тропиках в сезон дождей. По крайней мере, туманы тут так же постоянны.

Собираю мельчайшие частицы порошка и облизываю пальцы. Втираю его в дёсны и шумно дышу в баночку, пытаясь вдохнуть остатки.

Розы. Ро-зы. Ро-о-озы. Розы-ы-ы-ы.
Они какого должны быть цвета? Судя по названию, ро-зо-вы-ми.
А тут никакого воображения, всего два цвета на выбор: белые или красные. Розы в этом саду (да-да, у меня уже болит голова) должны быть красными, и плоские люди-карты их перекрашивают, потому что они посадили белые. Почему люди плоские? По ним ходил слон? Я видела слона, когда мы с maman были в цирке, тот вполне мог бы утрамбовать человека до такого состояния.
Красная королева будет недовольна белыми розами, людьми-картами и моим голубым платьем с белым передником. Да что там, платье мне самой не нравится.
Когда королева подходит совсем близко, я чувствую запах железа. Он очень стойкий. И, чтобы проверить свою догадку, я подношу к лицу палец, что окунула в красную краску.
Свет померк... кажется, я сознание потеряла.
Кровь.
Краска, красная, как кровь. Кровавая краска. Много букв "к", у меня на них аллергия, как и на розы.

Квартира удручающе-пуста. Я бы попыталась продать матрац, да только он никому не нужен и с доплатой. К тому же, спать на полу всё же холодно и сыро. На стенах белые прямоугольники, напоминающие о висевших тут когда-то картинах. На полу такие же от мебели.

Я стою в дверях, разглядывая свою комнату. Жалкое зрелище. Зато у меня есть матрац и почти нетронутая аптечка.

Жрать хочу.

О, почти нетронутая аптечка!

Крикет - глупая игра. А фламинго - глупые птицы.

Снотворное. Мило.

Сколько мне надо таблеток? Двадцати хватит? Больше нет.

А то ломает сильно.

Я бегу, опять бегу! Ну, нет! Это же просто нечестно! Как могут раздавленные слонами люди-карты так быстро передвигаться?! В конце концов, я же ЛЕДИ, так почему они мне не поддаются?
А платье всё-таки дурацкое, цепляется за кусты и мешает бежать. Но я всё равно бегу...

- Алиса? Алиса, дочка!

...бегу и бегу, сколько хватает сил. А вот и нора, и я выбираюсь из неё наверх, платье цепляется за торчащие корни, и карты лезут за мной, но я закрываю нору большим плоским камнем и судорожно вздыхаю.
Выбралась я явно где-то не там, где надо было. Море вокруг, ветер завывает, холодно...

Почему так холодно? Кто-нибудь, согрейте девочку-наркоманку с такими красочными глюками.

...женщина, такая красивая, какой я раньше не видела, стоит по колени в солёной воде. Улыбается. Только глаза у неё злые, холодные, синие, точно сам океан. Женщина кривит ярко-красные губы, когда смотрит на мужчину, что зовёт её с берега. Кажется, она что-то считает. Мне, если честно, не интересно, и я отворачиваюсь от неё.
В другой стороне порт. Я не могу разобрать названия кораблей, но ясно вижу, как бледная женщина в жёлтом платье приставила мачете к горлу капитана одного из судов. На ткани платья явно проступают бурые пятна, а в желтизне глаз дикарки я вижу какое-то мрачное удовлетворение. Капитан отрывисто кивает, говоря, что он отправляется в Новый свет, мачете опускается, и теперь дикарка выглядит почти удовлетворённой.
Это мне не интересно. Я поднимаюсь с камня, но тут же быстро на него запрыгиваю. Не хочу выпускать карты, хотя, наверное, они бы размокли от воды.
Над океаном медленно парит мальчишка в зелёных одеждах. Он выглядит не старше меня, но глаза у него пустые, как у трупа, и даже тёплый неровный огонёк, вьющийся вокруг него, не согревает ему взгляда.
С трудом отвожу глаза. Если есть порт, значит, есть рынок. Я с опаской смотрю на камень, но тот, кажется, больше не шевелится.
Когда я прохожу совсем рядом с кромкой зеленоватой воды, то бледная рука пытается схватить меня за лодыжку. Я скидываю со своей ноги чужую конечность и кривлюсь от отвращения, увидев оскал полубезумной мегеры.

-...теряем её!

- Разряд!..

Рынок оказывается совсем рядом, мне нужно было сделать всего несколько шагов. Тут шумно, пахнет рыбой и гнилью. Очень много лавочек и странных людей.
На глаза попадается бордель. У него почему-то прозрачные стены, и я могу видеть всё, что происходит внутри. Я вижу, как несколько матросов буквально ломают захлёбывающуюся в восхищённых стонах девушку. По-моему, это отвратительно. Хотя, может, я просто ещё не доросла до такого... кого я обманываю, я надеюсь, что и не дорасту.
Бордель соседствует с храмом, где смуглая девушка с белыми волосами и широкоплечий мужчина возносят богам молитву. Это странно, потому что их песни и стоны из борделя сплетаются, и мне становится неудобно от таких богохульных звуков.
Рядом - арена, залитая кровью. Или краской. Всё красное, можно было бы покрасить много роз. На арене, злобно скалясь, кружат две женщины: разъярённая накрашенная азиатка и одетая в шкуры европейка. Да уж, дружба народов. За этим танцем с восторгом следит очень бледная брюнетка, которой, кажется, нравится кровь.
Если поднять голову, то можно увидеть башню, одиноко возвышающуюся над миром где-то вдалеке.
Мимо меня проходит некое существо, что похоже на помесь человека и лягушки. Время от времени это существо начинает хохотать, и мне почему-то кажется, что тени следуют за этим невесёлым смехом. Совсем рядом с тенями скользит бездумно хлопающая ресничками девушка, похожая на куколку, что крепко держит свою головку, будто боясь, что та отвалится. Хотя, кто её знает, может и правда отвалится. Ведь идёт же рядом с ней полусгнивший труп некогда прекрасной девушки?
Больше всего внимание привлекает шатёр. Около него на ковре сидят двое. Человек с синей кожей, что трепетно сжимает ладонь какой-то арабской принцессы, грустно мне улыбается. Так, будто мы давно знакомы. Я сажусь рядом с ним, прямо на расшитый золотом ковёр.
- Хочешь уйти отсюда, красавица? - спрашивает синекожий.
Я мотаю головой. Не хочу обратно в Англию.
Меня настигают люди-карты, перепачканные в белой краске.

Кровати в этих больницах неудобные. Всё тело затекло, ужасно.

Я не хочу открывать глаза. Я хочу в тень и тепло шатра, чтобы слушать, как нежно поёт на незнакомом языке синекожий демон для своей прекрасной принцессы. Я хочу смотреть на снующих туда-сюда прохожих, узнавая в них тех, кого я никогда не видела.

- Ты очнулась, - это не похоже на вопрос.

Я всё же разлепляю веки. Рядом со мной сидит какой-то длиннобородый старик в белых одеждах. А, кажется, медик.

Высокая смуглая девушка возится с капельницами, время от времени косясь на меня чёрными блестящими глазами.

- Ммм, - на большее я не способна.

Кого-то они мне напоминают. А ещё они бы оба неплохо смотрелись на том рынке.

- Это было глупо, - произносит старик таким голосом, будто ругает меня за то, что я съела конфеты перед обедом.

Отвали, дядя. Где ты был, когда я вместо конфеток кушала экстази?

- Быстрее, - говорит девушка, отступая от капельниц. Она выглядит как цыганка, но цыгане не носят белых халатов.

Старик похож на колдуна, но я-то знаю, что он - простой врач. Ну, может быть, ещё и психиатр... да, я бы не отказалась от психиатра.

- Тебе нравится твоя жизнь?

О да, я в восторге. Сейчас станцую ламбаду, дядя.

Видимо, мой взгляд был весьма красноречив.

- Пойдёшь со мной?

Нет. Это ты пойдёшь. К чёрту.

Старик вздыхает и, решив что-то для себя, уходит. Черноглазая смотрит на меня внимательно и качает головой.

- Хочешь чего-нибудь?

Закрываю глаза. Белые стены и потолок давят, сжимаются, опускается на меня.

Синекожий смотрит на белые карты грозно и насмешливо.
Рынок замирает, люди-карты теряются, как и их грозная красная королева.

- Эй, Алиса?

Меня разбирает смех. Дурацкое имя и платье дурацкое, и передник этот белый, а кролика вообще надо было бы запечь с черносливом, чтобы не шатался где ни попадя...

- Пошли вон, - бросает молчавшая до этого момента арабская принцесса.
Карты молчат. Синий демон усмехается.


Цыганка всё верно понимает. Она что-то делает с моей капельницей, и я чувствую, как в вену на руке перетекает жидкий огонь, что разливается во всём теле удушливым теплом. Дышать становится всё труднее.

Я смотрю горящими глазами на цыганку, а мои губы растягиваются в широкой сумасшедшей улыбке, точно у Чешира.

- Эй, цыганка! Хочешь, я расскажу тебе сказку?

Она смотрит лукаво.

- Слышали? Вон отсюда. Она теперь наша.
Карты уходят.
Всё правильно.

Я смеюсь.

-END?-

________________________________________________
Итак, первая часть "Обратной стороны" закончена.
Огромное спасибо всем, кто был с нами и читал эту... м... странную работу с не менее странным концом. Я знаю, что раскрыла характер не всех принцесс Диснея, но что поделать? Я просто не вижу их историй, по крайней мере, пока. Обещаю исправиться в дальнейшем (к примеру, я хочу написать про Мериду. Люблю рыжих)
Отдельная благодарность замечательной Sacrif., что проверяла эту работу на наличие ошибок. И спасибо всем, кто исправлял мои заскоки - увы, "4" по русскому языку вполне заслужена, да и опечатки никто не отменял.
Бай-бай, мои хорошие, до следующих (я надеюсь, что весьма скорых) встреч.

ссылка