Необходимо осознавать: что мы всегда идём на поводу у самих себя и только. Необходимо также помнить: что каждый ограничен и совершает ошибки.
Здесь появляется персонаж-мерисья. 
Я ничего менять не стала... И скажу сразу: тут персонажи - мои ОС (да, даж волки), а именно (помимо мэрисью):
Белые волки - Нава (старый вожак), Белоухий, Валькири,
Имя для ездового волка Тралла (Альф'фар),
Наличие артефакта (серебряного кольца),
Джората Красноголосая (полутролль-полуорк),
Орчонок Сугоч и его родители: Ругс'афар и Молджана.
и, конечно же,мой любимец (т.к. я всё-таки своему кумиру с особой любовью придумала соперника ^^) Лорг'шам
Мне важнее здесь было показать конфликт.
Начало:
Глава 1. Шаман
Глава 2. Варух
Во многих милях от всех событий среди цветущих земель и руин древних цивилизаций, в Долине Мудрости располагался лагерь орков. Частокол и несколько скал огораживали его, защищая от набегов кочевников. У выходов из лагеря были расставлены крупные посты.
Лагерь действительно был большим. В принципе, это было неудивительно: знаменитые выходцы Орды в совокупности с Морозными Волками и находившимися рядом лагерями других кланов не могли разместиться на меньшей территории.
Это была столица орков на красных землях Калимдора, Оргриммар. К тому же она являлась сборным пунктом орочьих войск. Остальные отдельные кланы были разбросаны по всей территории Дуротара...
Ну и ещё были те орки, которые уходили из Орды либо поодиночке, либо небольшими группками в транзитные нейтральные города и лагеря Пустоши, куда стекались представители других рас: одних привлекал охотничий промысел, других – профессия наёмников... Это не считая тех, кто вышел на задание либо на исследования по поручению своих наставников, и ещё самых редких представителей, которых по пальцам пересчитать – бродяг.
Тем не менее, в орочьем лагере Орды жизнь кипела и шла своим чередом.
Воины постоянно уходили на защиту городов союзников и возвращались обратно. Их встречали наставники, ученики, старинные друзья, семья.
Детишки играли, слушали истории и учились среди многочисленных шатров и костров, познавая мир. В лес и из леса бегали разномастные и "разнокалиберные" волки с добычей и без, с друзьями и без таковых. В кузнях и кожевенных кипела работа. Приходили и уходили одинокие челноки и большие караваны. Над лагерем постоянно кружили укротители вивернов, объезжая крылатых рептилий, по земле мчались наездники на грязно-белых и чёрных волках, и ездили на кодо (на некоторых так и хочется приклеить стикер У в треугольнике ). Между шатрами случались мелкие стычки и долгожданные встречи. У костров травились байки и анекдоты, рассказывались легенды и страшные истории. Старики делились опытом с подрастающим поколением. Молодые обучались у опытных мастеров: будущие воины – воинскому искусству; те, кто желал стать лекарем – врачеванию; у кого находили зачатки особых способностей (хоть их было меньше в несколько раз, чем всех остальных) – у опытных шаманов. Некоторых молодых орков посылали учиться в Мулгор и Тёмные Топи. А оттуда иногда приходили учители: воины, шаманы и так далее...
Только один шаман не брал учеников.
В Орде был только один опытный шаман, который являлся ещё и одним из лучших воинов, тактиков и стратегов.
Был только один шаман, на котором держался мир в Орде.
Только один шаман, который познал невероятные трудности своей невероятной жизни и мог рассказать многое.
Только один шаман, за которого готовы были отдать свои жизни многие.
Только один шаман, который поражал своей внешностью, своей мудростью, своей силой, своим опытом, своим благородством и, имея такие данные, ещё и своим возрастом.
Был только один шаман, которого больше всего жаждал уничтожить Тёмный Властелин.
Только один шаман стал тем мессией, тем освободителем, что ждали многие годы.
Только один шаман был свободен, но пожелал носить имя раба, словно трофей, в знак своей свободы.
Только один шаман был предводителем всей Орды…
Тралл сидел на валуне и, задумчиво глядя вдаль, теребил в пальцах серебряное кольцо, висевшее у него на верёвочке на мускулистой, жилистой шее. Неподалёку от него возлежал белый волк и смотрел на лес.
Это было тайное место вождя, где он мог, сбежав от всех на время, посидеть в одиночестве и в тишине, хоть и не в абсолютной, предаться своим мыслям. Он никому ни рассказывал об этом месте, ни показывал его. Лишь несколько существ знали о нём (и среди них не было ни одного орка).
Валун, на котором сидел предводитель Орды, располагался на небольшой площадке, покрытой травой и мхом.
Слева стояло невысокое дерево с кривым стволом, раскидистыми ветвями и густой кроной, отдалённо напоминая зонтичную акацию. Под таким хорошо прятаться во время дождя.
Справа – большой широкий цветущий куст. Вот только цветы уже давно засохли, и из сиренево-голубых превратились в бурые. Зато листья тёмно зеленели.
Сзади эту площадку огораживала каменная горная стена. Около неё со стороны куста росло ещё несколько деревьев. В стене-скале виднелся небольшой тёмный зев пещеры-тоннеля, который словно занавесом был закрыт невысоким водопадом. Потоки воды низвергались почти бесшумно, поэтому не мешали думать.
С площадки открывался великолепный пейзаж: сосны и ели зелёными пиками устремлялись в небо. Вдалеке виднелась цепочка гор и малюсенький кусочек моря. Особенно здорово здесь встречать рассвет. Но солнце уже село – и тень горы давно накрыла площадку и лес. Небо из лилового постепенно стало фиолетовым, а затем по-летнему синим, а потом и иссиня-чёрным. На небе появились россыпи звёзд и одна из двух лун – большая серебряная. Её маленький голубой собрат остался за горами.
Нава, поведя ухом, поднялся. Старый вожак стаи, глянув на орка, молча побрёл к водопаду. Сейчас не время скорбеть о молодой Песни Снегов, которая некогда была компаньоном Тралла в его походах.
Волчица скончалась в жестоком бою ещё в лесах Лордаэрона, защищая своих щенков (первый выводок) от банды гноллов, пока стая была на охоте. К сожалению, смерть матери была напрасной...
У Тралла долго не было спутника – пока однажды он не встретил одного из чёрных волков, которые в несколько раз превосходят белых по размерам, и имеют торчащие из нижней челюсти клыки и очень густую шерсть. Точнее, волк сам нашёл Тралла. Тот окрестил его Альф'фаром. Эти волки на тот момент водились только в бывшей родине орков – мире под названием Дренор. Как попал этот пёс из Дренора в Азерот – до сих пор оставалось загадкой. Теория, что зверь прошёл через Тёмный Портал вместе с Гул'даном, отпадала: волку было где-то года два-три – и поэтому бытовала версия, что Альф'фар был потомком одного из Дренорских волков. Тем не менее, верховое животное и верный друг, как говорится, "в одном флаконе", были молодому вождю обеспечены.
Но, по традиции, у орка в близких помощниках обычно только один волк, и Нава не был исключением: он уважал Тралла как вожак вожака и не более того, также он не собирался быть ничьим компаньоном.
У волка, не смотря на возраст, силы было хоть отбавляй – старик с лёгкостью мог приструнить нахального, более молодого, претендента и мигом поставить его на место, задав, если была необходимость, хорошую трёпку. Только глаза и дыхание выдавали истину вожака.
- Перемены уже настигли тебя, но ты должен помнить, кто ты такой: ты вожак! Не дай сомнениям одержать над тобой верх! – обратился волк к Траллу... Естественно, не произнеся ни слова. Но орк его услышал и, не поворачивая головы, лишь чуть заметно кивнул.
Нава был мудрецом каких стоит поискать, и у него за плечами лежал огромный опыт вожака: стая всегда, идя на промысел, возвращалась с добычей, а в бою потери были минимальны, ещё плюс того внутри стаи всегда поддерживалась строгая иерархия, заслуги вознаграждались, проступки наказывались, а бунты подавлялись в зачаточной стадии.
Волк бросил последний перед уходом взгляд на луну – и бесшумно удалился через водопад.
Тралл остался сидеть один.
Холодный свет луны озарял всё вокруг своим сиянием. Знаменитые доспехи Думхаммера матово блестели в лунных лучах, нефритово-чёрные волосы орка отливали серебром, зелёная кожа приобрела синеватый оттенок, а нежно-голубого цвета глаза, казалось, пронизывали ночь серебристым светом (но это была лишь иллюзия того).
Тралл продолжал вертеть в пальцах серебряное колечко с гравировкой – безделушку, которая налезла бы на палец разве что двенадцатилетнему человеческому или эльфийскому ребёнку.
Сколько он себя помнил, кольцо всегда было при нём.
Возможно, оно и налезало когда-то на какой-либо из его пальцев, да только это могло быть только в младенчестве.
Однако орк прекрасно помнил, когда ему было года три-четыре, он, лёжа у себя в камере, игрался с кольцом: вертел его, подставляя тусклым солнечным лучам, пробивавшимся через решётки окон, и любовался, как солнечные блики играют на благородном металле.
Став чуть постарше, он спросил у своего хозяина, откуда у него это кольцо. Блэкмур, будучи навеселе, ответил тогда, смеясь: "От богини победы! Строго-настрого велела не снимать: оно принесёт тебе удачу в боях!". И замолчал. Пошутил он или нет?
Мальчишка тогда пытался расспросить, что это за "богиня победы", но в ответ получил лишь оплеуху: пьяному дворянину было трудно осмыслить вопрос и тем более - ответить на него в таком весьма... затруднительном состоянии, поэтому он решил таким образом сообщить (весьма красноречиво), что разговор окончен.
Позже, вваливаясь в камеру с попойки, он стал время от времени, случайно бросив взгляд на сверкнувшее в свете факелов либо в солнечных лучах, серебряное украшение, вспоминая, рассказывать о существе, некогда посетившем его замок.
Т.к. язык сам развязывался у хозяина, когда он напивался почти что вхлам, но настроение не было столь отвратным, у Тралла отпадала необходимость расспрашивать что да как... ну разве что задавать лёгкие, наводящие вопросы.
В те моменты, как бы абсурдно это не звучало, орку нравилось пребывать в обществе хозяина: во-первых, если не обращать внимание на запах алкоголя, можно услышать от Блэкмура много интересного. Вторая причина была банально проста: послушать рассказ было гораздо приятней, чем получить ни за что ни про что плетью или палкой по спине.
Затем, "излив душу" о былых временах, владелец замка развязной походкой уходил восвояси из камеры своего питомца.
Так Тралл кое-что со временем выяснил про странный подарок.
"Существо" оказалось феминой и явно той, кого Блэкмур нарёк "богиней победы", т.к. в рассказе присутствовали слова "она" и "кольцо". Почему она ему запомнилась, ведь лейтенант с поражающей быстротой забывал своих фавориток?
Ну, во-первых, та женщина (или девушка?) принадлежала к человеческой расе, но одновременно не была таковой.
"Вообще: у неё была нестандартная красота: грубоватая что ли, диковатая, - вспоминал Эделас Блэкмур, то и дело икая и говоря заплетающимся языком. - Никогда не видел подобного лица. Да ещё характер волевой, смелый: говорит, что думает, но при этом думает, что говорит. Уверена в правдивости своего мировоз... ввоз... воз-зрения... Да ещё глаза непонятно какого цвета: какого-т' янтарного, ик, что ли, но цвета какого янтаря? Этого понять не смог. Ик! Кстати, о глазах: странный разрез глаз. А она тощ'н человек?.. Ик! А как она разгневалась – так и глаза, как у зверя, и полыхают огнём гнева, и зрачки расширились, как у кота домашнего... Уж не перевёртыш ли?.. Да, и голос странный: вроде как девичий, но грубоватый. А как рассердилась – стал зычным и глубоким... О причёске я вообще не говорю!.. Но вроде как благор'дных кровей, а, может, и нет... Вообщ' странная она. Ик!"
А когда Тралл спросил, почему она рассердилась, Блэкмур пробубнил себе под нос что-то про высказывания про благородство орков, в которое он свято не верил, надеясь, что мальчишка не услышит, но уши юного орка улавливали звуки чуть лучше, чем думал Блэкмур. Но вслух же капитан сказал, что она первая, кто отказалась с ним переспать: другими словами, она стала его первой антифавориткой.
Тралл, будучи тогда ещё совсем наивным юнцом, плохо понял сказанное, подумав что-то про сон в кровати: что она не захотела спать рядом с Блэкмуром, как сам Тралл после тяжёлого дня валился к себе на постель - и засыпал крепким сном (взрослый Тралл часто про себя усмехался, вспоминая свои детские мысли). Тогда юному орку хотелось сказать, что он бы тоже не хотел спать рядом с Блэкмуром на одной кровати (сказал бы совершенно искренне - найдёныш пребывал ещё в таком нежном возрасте, когда большинство детей не знают, что такое сарказм), но, к счастью, сдержался, чувствуя, что иначе его накажут.
Позже, когда Тралл стал постарше, один из солдат объяснил, что означает слово "переспать" в том значении, в котором употребил его Блэкмур. Юный орк был под глубоким впечатлением от услышанного: слова охранника шокировали его...
Двенадцатилетним подростком Тралл начал тайно дружить со своей некогда приёмной сестрой – девочкой-служанкой Таретой, которая была на несколько лет старше его. И у неё спросил, не знает ли она чего о той необычной гостье.
В письме девочка сообщила, что лично была знакома с ней. Тогда сильная гроза застала их с отцом в лесу. Они решили спрятаться под деревом от дождя. А в это время из леса как раз вышла она. Внешне это была совсем ещё девушка. Сначала вообще её приняли за парня: в пелене дождя было трудно разобрать, и одеяние с причёской, да и голос указывали на то, что это был мальчуган. Но подойдя ближе, Таммис с дочкой поняли кто перед ними.
- Тогда она закричала нам: что мы там стоим под деревом? Молния, говорит, шибанёт, чего доброго, - писала Тарета. - Так что, мол, уходите. Только отошли на опушку к ней: папа хотел ответить как следует крепким словцом – и правда, молния ударила прямо в ту сосну. С тех пор она там так и стоит: разломанная, с дуплом. Туда хорошо что-нибудь прятать... Папа стоял с разинутым ртом несколько секунд, затем извиняться начал. Она лишь усмехнулась и спросила, далеко ли мы живём, чтоб нас проводить – а то встанем ещё под какое дерево... И проводила. Узнав про сосну, Мама была очень рада, что с нами всё в порядке. Мы ей тебя показали. Ты ей понравился… Да и она тебе, кажись, тоже… Потом господин Блэкмур, узнав, что да как, пригласил её отобедать. Я стояла под дверью и подслушивала. Из той беседы, что они вели, я узнала больше интересного, чем от других гостей господина, и такие вещи, о которых в жизни никогда не задумывалась! Потом хозяин пригласил её на осмотр замка. После неё она вернулась к нам, чуть разозлённая. Я с ней поболтала, пока родители возились со своими делами... Это был как раз тот день, когда тебя пришли забирать. Входят стражники – и… Ну, я тебе уже рассказывала, как дело обстояло. Потом вошёл Блэкмур. А она порылась в кармане, и вынула кольцо - и, повесив на шнурок тебе на шею, собралась уйти, со словами: "Пусть носит. Не смейте отбирать - вам же лучше: это кольцо принесёт ему успех... В боях. Лишняя толика удачи не помешает, а, капитан Блэкмур?" - и так посмотрела на него, словно вызов бросала. Я никогда не видела такого взгляда... И потом добавила: "У вас, судя по всему, большие планы на этого мальца. Считайте, что это... подарок от богини победы. Я надеюсь, вы не отберёте безделушку: это в ваших же интересах..." - и ушла. С тех пор мы её больше никогда не видели...
Этого было вполне достаточно.
Однако Блэкмур взболтнул ещё кое-что...
"После её ухода в ту же ночь случилась странная вещь: я, узнав, что с северной стороны приближается один из орочьих отрядов, устроил ловушки. Но на следующий день мне докладывают, что орки не попали в засаду, а перебили почти всех солдат! У них явно был сообщник, шпион... Может быть, эта девка. Гадина. Затем они скрылись в лесах. Но потом всё пошло как по маслу: всех уродов переловили, да и ты, хе-хе, делаешь успехи..."
Ирония судьбы заключалась в том, что этот отряд как раз и стал в будущем знаменитым среди орков кланом повстанцев - Военной Песнью, под предводительством Грома Адского Вопля.
Тралл часто общался со своим ныне почившим названым братом - и тот припомнил этот случай, как-то сидя у костра:
- Мы шли на штурм одного из лагерей для интернированных, но вдруг на холме появляется фигура. Мы поняли, что это всего лишь жалкий человечишка, но он повернул голову сначала в ту сторону - туда, под холм, куда мы шли, затем - на нас. И... завыл по-волчьи, наверное, чтобы внимание привлечь. Я обомлел: не понял, что он делает. А потом человечишка обратился к нам на нашем языке орков!
- А кто это был? Мужчина, женщина? - поинтересовался тогда Тралл.
- Сначала было трудно разобрать. Кажется, молодая женщина, или даже девчонка.
- И что же она сказала? - спросил молодой вождь Орды, чуть подавшись вперёд.
- Сказал: "Каг-бу ладен к'хи. Чарг'фа ун-г лам'ак 'аш."
- "Там ловушка, людская засада. На вашем месте я бы держал ухо востро и топоры наготове", - безошибочно перевёл Тралл (на момент этого разговора он ещё только изучал язык своего народа).
- Всё верно, братишка. Ты быстро учишься, - похвалил Громмаш.
Однако Траллу показалось очень странным, что человек знает язык орков, да ещё лучше него самого.
- Знает язык орков в идеале? - поделился своими сомнениями молодой предводитель с лучшим другом.
- Наверное, нет, но эти слова и последующие произвели на меня сильное впечатление. Говорит без всякого акцента, будто уроженец орочьих кланов, - подтвердил предводитель племени Военной Песни. Тралл в задумчивости почесал свой, покрытый щетиной, подбородок:
- Хмм... Может... Может это полуорк?
Адский Вопль засмеялся:
- Ха! Весьма смело, братец! Очень смелое предположение! Я уж и не помню, когда в последний раз видел полуорка. Но заверю тебя: те полуорки отношения к людям не имеют абсолютно никакого! Да и не позавидуешь тем полуоркам: во времена Гул'дана господствовал разврат, в том числе и в отношении к другим расам. Орки Нер'зула и Гул'дана - позор для нашего народа. А если сейчас те сволочи ещё остались, то... - Гром, яростно махнув рукой, одними губами произнёс проклятье, выказывая, что он думает об этих "сволочах" и что бы он сделал, попадись они ему.
Левая бровь предводителя клана Морозного Волка взметнулась вверх: Тралл не очень понял, к чему клонит Адский Вопль, ведь тот был одним из первых орков, отведавших крови Маннороха – одним из первых став "орком Нер'Зула". Но сын Дуротана не стал перебивать, терпеливо ожидая пояснения, а вождь клана Военной Песни, как раз это и сделал, продолжив свой рассказ:
- А их, грубо говоря, внебрачные дети – не менее позорное клеймо на теле нашей расы...
Союз орка и человека! По доброй воле – шансы сводятся к нулю. Так что навряд ли. Скорее всего языку обучил какой-нибудь пленный орк или отступник.
- Ты сказал: "во времена Гул'дана" и что полуорков-полулюдей нет. Но что это были за полукровки? Вторая половина – от кого она?
- Эх, братец, - печально вздохнул Гром, - ведь люди недаром к нам были настроены так агрессивно. Мы ведь для них действительно чужие существа. Наш народ под предводительством Гул'дана прибыл из сурового мира под названием Дренор. Помимо нас, орков, там обитала иммигрировавшая уже в наш мир раса эредаров, в корне отличающаяся от орков, которая называла себя "дренеи". Мы жили в мире - до тех пор, пока не пришли демоны. Вкусив крови Маннороха, мы стали иными. Смятение поселилось в наших душах, хаос заполнил всё наше существо. Также наш родной, коричневый, цвет кожи изменился на зелёный. Наш проклятый народ начал творить ужасные вещи. Дело дошло до того, что мы стали убивать дренеев, стараясь искоренить весь их род. Говорят, некоторые орки (те, которые отказались от Силы) всё же помогали эредарам спасаться. Но их ждала участь предателей... Когда подходил срок открытия Тёмного Портала, за несколько десятков лет до этого отряды Скверных начали нападать на последние поселения дренеев. В приступе жажды крови они творили убийства невинных, но появилась и другая жажда – опьянённые вседозволенностью, они надругались над женщинами дренеев. Большинство последних после подлого насилия убивали, но некоторых всё же оставляли в живых, бросая, опороченных, на произвол судьбы – если не брали с собой как трофей, превращая их в рабынь-наложниц... После этого у всех выживших и родилось новое поколение, в чьих жилах текла кровь орков – со стороны отцов, и дренеев – со стороны матерей.
- Это ужасно, то, что ты рассказываешь, - сказал Тралл, задумчиво глядя на пляшущие языки пламени. В его воображении ярко рисовались ужасные картины и орки – одни с обычным для него, зелено-жёлтым, другие с рыжеватым оттенком кожи - но все с красными, горящими адским огнём, глазами. Они убивали своих буро- и зеленокожих собратьев, отказавшихся испить адской жидкости, и творили разврат. Похабный хохот, хрип агоний, крики испуга, гнева, похотливые, предсмертные, мужские, детские, женские стоны, вопли и плач – все эти звуки гулким набатом гудели в голове предводителя Морозных Волков... Хотя дренеи представлялись ему не очень хорошо, но в его воображении они были похожи на людей... или на эльфов... или на кого ещё?..
- Да, это действительно позорный поступок. Хотя бы если добровольно... - согласился Адский Вопль. Потом добавил: - Но это ещё не всё.
Сын Дуротана поднял голову и пронзительно посмотрел на названого брата, готовый внимать далее.
- Когда Орда под предводительством Гул'дана прошла через Портал, среди Грабителей Бурь был личный шпион Гул'дана, полукровка, - продолжил Гром. - Женщина по имени Гарона. Внешне она ни то, ни сё. Но она однажды связалась с магами, затем какое-то время служила людям. Потом... Потом вновь вернулась в Орду... В общем, её отношения с людьми и орками очень запутаны. Ходили слухи, что она... - орк смущённо потёр свою шею, - добро-вольно вступила в связь с каким-то магом... Вроде как тайно, что ли... Но это всё пока лишь на уровне слухов.
"Наполовину орк, наполовину дреней... Какая же она была внешне, эта Гарона, если с ней вступил в связь человек? Могла ли она его соблазнить, либо он её - совратить? Или же это действительно произошло с обоюдного согласия?" - раздумывал ученик Дрек-Тара.
- В общем, понятно, - закончил разговор Тралл, решив больше не трогать неудобную тему, однако Гром дал пищу для размышлений...
"...Чистокровное существо, которое не является таковым, да и выглядит как полукровка" - вождь Новой Орды всё ещё теребил кольцо. Взгляд наткнулся на гравировку. В очередной раз орк попытался прочесть её. Безрезультатно: надпись вроде как была выполнена на одном из мёртвых языков, но узор каждой буквы был настолько витиеватым, что трудно было понять смысл написанного, да и сами буквы тоже.
Тот язык, который пытался углядеть шаман, появился на Калимдоре двадцать пять лет назад. Тогда, по легендам тауренов, троллей и ночных эльфов, пришёл неизвестно откуда человек. Звали его Бул'д' Гак (хотя звучало имя больше по-оркски – есть вероятность, что это не настоящее имя, но в чём-то созвучное с истинным). Он говорил на общем языке, понятным для всех, обучил народы двум новым языкам, неизвестным никому прежде, кое-чему ещё: из быта, искусства, религий, истории и политики своей исторической Родины (имени которой он никогда не называл), медицины, географии и других естественных и гуманитарных наук. Сам с интересом изучал обычаи, достижения и историю местных народов. Особенно тепло его приняли миролюбивые таурены. Те языки, что принёс этот человек, стали называться мёртвыми, т.к. были они новы (некоторые считали, что это одни из утерянных несколько тысяч лет назад языков, хотя возникали большие сомнения со стороны эльфов и троллей), и не все их употребляли. Однако один из них со временем приобрёл популярность – и помимо коренных разумных видов, пришедшие на Калимдор орки и существа Альянса начали осваивать его (с тех пор этот язык начал зваться: "восставший" или "оживший").
Другой язык начали использовать учёные мужи в своих научных и магических исследованиях, в литературе, и в медицине. Народы Калимдора начали делиться с новыми соседями теми знаниями, которые они получили от Бул'д' Гака. Также ходили легенды о жилище, где обитал сам Бул'д' Гак, и где он делал и хранил свои записи. Но однажды он исчез, причём абсолютно бесследно. Спрятал ли он своё жилище-хранилище или оно было разрушено, либо было унесено призраками так же, как и его хозяин – этот вопрос оставался открытым и продолжал лежать под плотным и тёмным покровом тайны.
Зверь в совершенстве знал первый из двух мёртвых языков... Да что там говорить - был самым настоящим его носителем, даже, возможно, единственным во всём Азероте, не говоря уж и о Дреноре с Аргусом!.. Как-то Демон сказал Траллу, когда с ним познакомился, мягко усмехнувшись:
"Надо же. Ты говоришь на этом языке абсолютно свободно и без всякого акцента... Да и тембр твоего голоса очень приятен: в нём чувствуется сила, как у раскатов грома или водопада, и ещё уверенность. Да, твой голос сильный, и одновременно - довольно-таки мягкий, успокаивающий."
"Какое имя... Необычное." - подумал Тралл, глядя как лунный свет играет на пояске металла.
" Что ж, - продолжил он свой внутренний монолог, - из предложенных имён я выбрал именно это..."
Имя Зверя писалось как людское "жить", только с ещё одной буквой впереди, и читалось по правилам. На мёртвом языке - как слышится.
Очень многогранное имя.
В переводе с древнеоркского оно означает "демон". "Зверь" - со старогномского. А с языка древних кэлдореев и троллей - "свобода","свободный".
"М-да, с появлением Зверя в лагере Орды начали происходить радикальные перемены," - молодой вождь вновь устремил свой взгляд на лес. Ветер чуть пошевелил верхушки елей.
"К Демону все относились, мягко говоря, агрессивно, - вспомнил орк. - И это не смотря на то, что духи сказали мне взять Зверя с собой.
... - Ничего страшного. Я не обижаюсь, это простительно. Большинство орков хотят видеть во мне одно из тех существ, к которым они привыкли. У них весьма предвзятое мнение, - заметил Зверь, сидя как обычно на холме, поросшем травой, под цветущим деревом, с которого ветер срывал белые лепестки цветов. Вечереющее небо было окутано нежных оттенков перисто-кучевыми облаками, сквозь них мутно пробивался диск белого золота солнца, в весенне-летнем воздухе планировли крупные пушинки, похожие на семена одуванчиков и тополя, и чем-то напоминая снег, временами застывающий в воздухе. Зверь старался утешить... Тралла. Вождь пришёл, чтобы морально поддержать друга, но тот был настроен на удивление оптимистично, и всем своим спокойным видом показывал, что явно в жалости не нуждается.
- Но я кардинально отличаюсь от них, - продолжил юный шетан. - Также я несу новые, неизвестные знания и мировоззрение, моя внешность, характер, манера говорить - всё это для них ново, незнакомо, непонятно, непривычно, странно [weird]. Естественно, они этого не понимают, они запутались, они боятся - вот и возникает агрессия. Агрессия, основанная на страхе. Я не хочу становиться орком или троллем или ещё кем: я хочу быть тем, кто я есть...
Тралл в очередной раз подивился словам этого существа.
- Ну, в конце концов мне сейчас легче, чем несколько лет назад, - сказал Демон, и пояснил: - Здесь меня воспринимают как чужака, и это, в принципе, правильно. Но... быть чужаком среди чужих гораздо легче, чем быть чужим среди своих, - шетан впервые с момента начала разговора оглянулся, и снизу вверх глянул на стоявшего чуть позади собеседника, вперившись пронзительным взглядом в голубые глаза орка. Тот не знал что ответить. Выдержав небольшую паузу и не дождавшись ответа, Демон снова повернул голову обратно, и продолжил свою мысль, опять устремив свой взор в дали: - Во многом это и определило дальнейшее развитие перечисленных мной моих же качеств...
Честно говоря, отношения в Орде обострились... Точнее, всё тайное стало явным: некоторые орки плевали даже на то, что волки приняли Зверя как своего (шетан-то и окрестил вожака белых волков Навой). И выставление этого напоказ приравнивалось к несогласию с решением вождя.
Однако у этого существа было одно важное качество, помимо смирения и чувства долга: гордость и благородство.
И однажды, когда Демон после сбора для Дрек-Тара кое-каких ингридиентов, возвращался в поселение, то обнаружил такую сцену: один из лучших воинов, Лорг'шам, решил выместить свою злость на шеститилетнем орчонке, Сугоче, сыне покойного Ругс'афара. Но юный шетан не позволил причинить вред невинному ребёнку - и встал между озлобленным орком и мальчиком, выставив плашмя копьё, не дав обрушиться оружию на Сугоча, со словами: "Только безродный трус поднимет руку на ребёнка! Докажи же обратное, не дай мне разочароваться в благородстве орков."
Но извинений не последовало. Вместо этого Лорг'шам крикнул:
- Ах ты, сопля! На драку нарываешься, поединок хочешь устроить?!
Нава и ещё пара волков зарычали, желая защитить нового члена стаи.
- Я скажу, что скорее ты хочешь поединка. Уходи, мальчик. Нава, Валькири, Белоухий, уведите его. Этот орк хочет поединка? Пусть будет так, я не против, - снова Зверь повернул голову к обидчику: - Только ты и я.
Сугоч убежал с волчьей охраной.
Убедившись, что юный орк в безопасности, Демон снова повернул голову к Лорг'шаму:
- Что ж, начнём?
- Хе-хе, ну наконец-то, - ответил тот. - Вот только смотрю на тебя и думаю: ты сопля - и победа дастся мне слишком легко. Поэтому я могу обойтись кинжалом, а тебе - копьё...
Сугоч подбежал от волков к своей матери, которая свежевала тушу лани, и рассказал ей что да как. Нава, не дожидаясь конца рассказа, что-то рыкнув, вдруг сорвался с места, Валькири побежала обратно, а Белоухий остался вместе с Сугочем и его матерью.
Белый волк, чуть не сбив пару троллей (те шарахнулись в разные стороны, пропуская его), промчался по лагерю, подобно ветру.
Тралл сидел в своём шатре и обсуждал будущую защиту транзитного городка Ратчета, когда к нему ворвался Нава, вывалив розовый язык и часто дыша. Волки-не-компаньоны так обычно себя не ведут. Нава был другом, но не компаньоном Демона либо Тралла, поэтому он мог заявиться вот так только в одном случае...
- Лорг'шам... Быстрее! Он устроил незаконный поединок! - крикнул волк. Тралл живо вскочил и выбежал из шатра вслед за вожаком стаи. Рекссар и помощница Джората Красноголосая [Jorata Beautyvoice], находившиеся в шатре помимо остальных военных советников Тралла, удивлённо переглянулись: они не могли слышать Наву, ведь он даже не шевелил губами и не был их компаньоном (не говоря уж и о том, что никто из этих двух полуорков не являлся шаманом), но, секунду поколебавшись, они припустили вслед за вождём Орды...
Поединок начался. Шетан старался уворачиваться от ударов и парировать их.
- В чём дело? Так и будешь бегать? - гнусаво засмеялся Лорг'шам.
Но Зверь проигнорировал провокацию: всё это время анализировал, пытаясь узнать, где слабое место у оппонента. Всё-таки вычислить его удалось... но только за мгновение до того, как Лорг'шам вырвал из рук копьё и, повалив на спину Демона, вонзил копьё в мышцы предплечья противника около самых рёбер под ключицей - да так, что наконечник, пройдя плоть насквозь, воткнулся в землю из спины, чудом не зацепив лопатку. Юный шетан заорал от боли. Из раны хлынула кровь, обильно заливая грудь Зверя и землю рядом. Вскоре вокруг раненного почву залила алая лужа. Лорг'шар довольно засмеялся:
- Ну, что, думал, что победишь меня, "демон"? - издевательски бросил он, и, развернувшись, решил уйти восвояси.
Но ярость и мысль, что орк уйдёт безнаказанным, помогли юному альфару перебороть свою боль. Прижав правой рукой левую к телу, чтобы не увеличивать травмоопасность, шетан сначала перевернулся на правый бок, затем сел, потом встал. Тяжело дыша от боли, ярости и потери крови, ссутулясь, глядя из-под бровей пронзительным, действительно звериным взглядом, Демон окликнул Лорг'шама в спину более низким, зычным, чуть хрипловатым голосом, чем обычно:
- Эй, ты, трус безродный! Поединок ещё не окончен!
Тот остановился. Довольная ухмылка исчезла с лица, харю исказила маска гнева. Орк резко развернулся корпусом, и уставился на противника - наполовину яростно, наполовину удивлённо.
- Ты...?!! - орк задохнулся от накатившей на него злобы. Шетан дьявольски ухмылялся; кажется, Демон позабыл о ране, из которой торчал обломок копья, и из которой густым ручьём вытекала кровь, стекая по телу, через правую руку, по ноге, обильно заливая землю, и делая её бурой.
Улыбка раздразнила орка. Оппонент издал рёв, полный ярости и досады (карие, красноватого цвета, глаза налились кровью, а радужки словно бы приобрели рыжий оттенок - верный признак слепой ярости) - и, выхватив топор, помчался на неповерженного врага, жаждуя прикончить того. Но последний уже знал слабое место.
Чуть подняв голову, ещё больше нахмурившись, и чуть больше растянув жуткую улыбку - и тем самым осклабившись, шетан ждал, когда Лорг'шам приблизится: того изнутри пожирала ярость, и в мозгу у него пульсировала лишь одна мысль: убить эту мразь. Но нападающий забыл, что нет опасней существа, чем раненый зверь...
Когда орк, занеся топор над своей головой, с воинственным рёвом подбежал к дерзкому противнику, тот, ни секунды не медля, чуть пригнувшись и присев, ударил со всей силы обидчика ногой сбоку по голеностопу. Лорг'шам, потеряв равновесие, начал падать вперёд. На это и рассчитывал Зверь, и, специально упав на спину, шетан толкнул (точнее, пнул) со всей мочи противника в живот (что было хорошо: пресс у Лорг'шама был накачанным, и создавал нужную упругость) обеими ногами, и тем самым перебросил орка через себя - прямо за край обрыва.
Лорг'шам заорал. Пролетев кубарем вниз по стене обрыва, он, свалив за собой несколько валунов, плюхнулся в маленькую реку.
Шетан перевернулся и сел на колени, затем встал - и, подойдя к обрыву и убедившись, что Лорг'шам жив, посмотрел на поверженного врага свысока гордым взглядом победителя...
...Нава и Тралл подбежав к, наблюдавшей за битвой из-за скал, Валькири, глянули на поле брани. Пока волчица рассказывала, что здесь происходило, Тралл, остолбенев, (отчасти задумчиво, отчасти ошарашенно) несколько секунд оглядывал сцену: вся земля была залита кровью Зверя. Сам победитель, серьёзно раненный, из спины которого торчит окровавленный наконечник копья, а из раны течёт кровь, стоит, чуть ссутуло и тяжело дыша из-за ранения, и, гордо подняв голову, созерцает того, кто находится внизу, за уступом обрыва.
Молодой вождь удивлялся, как это шетан ещё держится на ногах.
Потом Демон облегчённо вздохнул. Хотел было осесть на землю, но передумал: нужно было идти в поселение пока есть силы, а не молча сидеть и подыхать здесь. Зверь, подняв брошенную суму левой рукой, поплёлся, снова продолжив свой путь как ни в чём ни бывало, вперившись взглядом в землю. Внешне со стороны складывалось впечатление, что это брёл путник по пустыне, сморённый жарой и жаждой. За шетаном оставалась цепочка кровавых следов.
Тралл удивился: как это, потеряв столько крови, найдёныш мог ещё передвигаться. Орк не прятался за камнями, но вышел навстречу победителю Лорг'шама. Зверь лишь через несколько десятков шагов поднял голову - и только тогда заметил Тралла. Демон, остановившись, несколько мгновений соображал, кто это. Поняв, альфар моментально изменился в лице, одарив друга мягкими и слегка усталыми взглядом и улыбкой - и снова двинулся навстречу молодому вождю...
...Лишь когда силы покидали тело заступника Сугоча и когда из спины (или из груди?) рывком вытащили обломок копья, едва заметная, мирная (и даже чуть-чуть мрачно удовлетворённая) улыбка исчезала с лица Зверя... Исчезла она и тогда, когда Демон наконец-то уснул...
А пока Тралл занимался лечением найдёныша, Рекссар решил выудить из оврага Лорг'шама. Тот отделался ссадинами и отбитыми боками, но самое главное - гордость его была ущемлена, опорочена. Какой позор! Он был разбит наголову какой-то мелочью!.. Выходец из Мок'Натала грубовато препроводил Лорг'шама в поселение, толкая в спину и приговаривая: "Давай, топай. Наломал ты дров, приятель, вот что я тебе скажу. Теперь у тебя крупные неприятности."
На следующий день, когда благодаря высокому шаманскому уровню Тралла и его способности исцелять, Зверь уже был на ногах, вождь Орды оказал большую честь: взялся тренировать найдёныша и обучать воинскому искусству.
[Окончание главы в комментах]
Я ничего менять не стала... И скажу сразу: тут персонажи - мои ОС (да, даж волки), а именно (помимо мэрисью):Белые волки - Нава (старый вожак), Белоухий, Валькири,
Имя для ездового волка Тралла (Альф'фар),
Наличие артефакта (серебряного кольца),
Джората Красноголосая (полутролль-полуорк),
Орчонок Сугоч и его родители: Ругс'афар и Молджана.
и, конечно же,
Мне важнее здесь было показать конфликт.
Начало:
Глава 1. Шаман
Глава 2. Варух
Глава:
Решение
Решение
читать дальше
Во многих милях от всех событий среди цветущих земель и руин древних цивилизаций, в Долине Мудрости располагался лагерь орков. Частокол и несколько скал огораживали его, защищая от набегов кочевников. У выходов из лагеря были расставлены крупные посты.
Лагерь действительно был большим. В принципе, это было неудивительно: знаменитые выходцы Орды в совокупности с Морозными Волками и находившимися рядом лагерями других кланов не могли разместиться на меньшей территории.
Это была столица орков на красных землях Калимдора, Оргриммар. К тому же она являлась сборным пунктом орочьих войск. Остальные отдельные кланы были разбросаны по всей территории Дуротара...
Ну и ещё были те орки, которые уходили из Орды либо поодиночке, либо небольшими группками в транзитные нейтральные города и лагеря Пустоши, куда стекались представители других рас: одних привлекал охотничий промысел, других – профессия наёмников... Это не считая тех, кто вышел на задание либо на исследования по поручению своих наставников, и ещё самых редких представителей, которых по пальцам пересчитать – бродяг.
Тем не менее, в орочьем лагере Орды жизнь кипела и шла своим чередом.
Воины постоянно уходили на защиту городов союзников и возвращались обратно. Их встречали наставники, ученики, старинные друзья, семья.
Детишки играли, слушали истории и учились среди многочисленных шатров и костров, познавая мир. В лес и из леса бегали разномастные и "разнокалиберные" волки с добычей и без, с друзьями и без таковых. В кузнях и кожевенных кипела работа. Приходили и уходили одинокие челноки и большие караваны. Над лагерем постоянно кружили укротители вивернов, объезжая крылатых рептилий, по земле мчались наездники на грязно-белых и чёрных волках, и ездили на кодо (на некоторых так и хочется приклеить стикер У в треугольнике ). Между шатрами случались мелкие стычки и долгожданные встречи. У костров травились байки и анекдоты, рассказывались легенды и страшные истории. Старики делились опытом с подрастающим поколением. Молодые обучались у опытных мастеров: будущие воины – воинскому искусству; те, кто желал стать лекарем – врачеванию; у кого находили зачатки особых способностей (хоть их было меньше в несколько раз, чем всех остальных) – у опытных шаманов. Некоторых молодых орков посылали учиться в Мулгор и Тёмные Топи. А оттуда иногда приходили учители: воины, шаманы и так далее...
Только один шаман не брал учеников.
В Орде был только один опытный шаман, который являлся ещё и одним из лучших воинов, тактиков и стратегов.
Был только один шаман, на котором держался мир в Орде.
Только один шаман, который познал невероятные трудности своей невероятной жизни и мог рассказать многое.
Только один шаман, за которого готовы были отдать свои жизни многие.
Только один шаман, который поражал своей внешностью, своей мудростью, своей силой, своим опытом, своим благородством и, имея такие данные, ещё и своим возрастом.
Был только один шаман, которого больше всего жаждал уничтожить Тёмный Властелин.
Только один шаман стал тем мессией, тем освободителем, что ждали многие годы.
Только один шаман был свободен, но пожелал носить имя раба, словно трофей, в знак своей свободы.
Только один шаман был предводителем всей Орды…
Тралл сидел на валуне и, задумчиво глядя вдаль, теребил в пальцах серебряное кольцо, висевшее у него на верёвочке на мускулистой, жилистой шее. Неподалёку от него возлежал белый волк и смотрел на лес.
Это было тайное место вождя, где он мог, сбежав от всех на время, посидеть в одиночестве и в тишине, хоть и не в абсолютной, предаться своим мыслям. Он никому ни рассказывал об этом месте, ни показывал его. Лишь несколько существ знали о нём (и среди них не было ни одного орка).
Валун, на котором сидел предводитель Орды, располагался на небольшой площадке, покрытой травой и мхом.
Слева стояло невысокое дерево с кривым стволом, раскидистыми ветвями и густой кроной, отдалённо напоминая зонтичную акацию. Под таким хорошо прятаться во время дождя.
Справа – большой широкий цветущий куст. Вот только цветы уже давно засохли, и из сиренево-голубых превратились в бурые. Зато листья тёмно зеленели.
Сзади эту площадку огораживала каменная горная стена. Около неё со стороны куста росло ещё несколько деревьев. В стене-скале виднелся небольшой тёмный зев пещеры-тоннеля, который словно занавесом был закрыт невысоким водопадом. Потоки воды низвергались почти бесшумно, поэтому не мешали думать.
С площадки открывался великолепный пейзаж: сосны и ели зелёными пиками устремлялись в небо. Вдалеке виднелась цепочка гор и малюсенький кусочек моря. Особенно здорово здесь встречать рассвет. Но солнце уже село – и тень горы давно накрыла площадку и лес. Небо из лилового постепенно стало фиолетовым, а затем по-летнему синим, а потом и иссиня-чёрным. На небе появились россыпи звёзд и одна из двух лун – большая серебряная. Её маленький голубой собрат остался за горами.
Нава, поведя ухом, поднялся. Старый вожак стаи, глянув на орка, молча побрёл к водопаду. Сейчас не время скорбеть о молодой Песни Снегов, которая некогда была компаньоном Тралла в его походах.
Волчица скончалась в жестоком бою ещё в лесах Лордаэрона, защищая своих щенков (первый выводок) от банды гноллов, пока стая была на охоте. К сожалению, смерть матери была напрасной...
У Тралла долго не было спутника – пока однажды он не встретил одного из чёрных волков, которые в несколько раз превосходят белых по размерам, и имеют торчащие из нижней челюсти клыки и очень густую шерсть. Точнее, волк сам нашёл Тралла. Тот окрестил его Альф'фаром. Эти волки на тот момент водились только в бывшей родине орков – мире под названием Дренор. Как попал этот пёс из Дренора в Азерот – до сих пор оставалось загадкой. Теория, что зверь прошёл через Тёмный Портал вместе с Гул'даном, отпадала: волку было где-то года два-три – и поэтому бытовала версия, что Альф'фар был потомком одного из Дренорских волков. Тем не менее, верховое животное и верный друг, как говорится, "в одном флаконе", были молодому вождю обеспечены.
Но, по традиции, у орка в близких помощниках обычно только один волк, и Нава не был исключением: он уважал Тралла как вожак вожака и не более того, также он не собирался быть ничьим компаньоном.
У волка, не смотря на возраст, силы было хоть отбавляй – старик с лёгкостью мог приструнить нахального, более молодого, претендента и мигом поставить его на место, задав, если была необходимость, хорошую трёпку. Только глаза и дыхание выдавали истину вожака.
- Перемены уже настигли тебя, но ты должен помнить, кто ты такой: ты вожак! Не дай сомнениям одержать над тобой верх! – обратился волк к Траллу... Естественно, не произнеся ни слова. Но орк его услышал и, не поворачивая головы, лишь чуть заметно кивнул.
Нава был мудрецом каких стоит поискать, и у него за плечами лежал огромный опыт вожака: стая всегда, идя на промысел, возвращалась с добычей, а в бою потери были минимальны, ещё плюс того внутри стаи всегда поддерживалась строгая иерархия, заслуги вознаграждались, проступки наказывались, а бунты подавлялись в зачаточной стадии.
Волк бросил последний перед уходом взгляд на луну – и бесшумно удалился через водопад.
Тралл остался сидеть один.
Холодный свет луны озарял всё вокруг своим сиянием. Знаменитые доспехи Думхаммера матово блестели в лунных лучах, нефритово-чёрные волосы орка отливали серебром, зелёная кожа приобрела синеватый оттенок, а нежно-голубого цвета глаза, казалось, пронизывали ночь серебристым светом (но это была лишь иллюзия того).
Тралл продолжал вертеть в пальцах серебряное колечко с гравировкой – безделушку, которая налезла бы на палец разве что двенадцатилетнему человеческому или эльфийскому ребёнку.
Сколько он себя помнил, кольцо всегда было при нём.
Возможно, оно и налезало когда-то на какой-либо из его пальцев, да только это могло быть только в младенчестве.
Однако орк прекрасно помнил, когда ему было года три-четыре, он, лёжа у себя в камере, игрался с кольцом: вертел его, подставляя тусклым солнечным лучам, пробивавшимся через решётки окон, и любовался, как солнечные блики играют на благородном металле.
Став чуть постарше, он спросил у своего хозяина, откуда у него это кольцо. Блэкмур, будучи навеселе, ответил тогда, смеясь: "От богини победы! Строго-настрого велела не снимать: оно принесёт тебе удачу в боях!". И замолчал. Пошутил он или нет?
Мальчишка тогда пытался расспросить, что это за "богиня победы", но в ответ получил лишь оплеуху: пьяному дворянину было трудно осмыслить вопрос и тем более - ответить на него в таком весьма... затруднительном состоянии, поэтому он решил таким образом сообщить (весьма красноречиво), что разговор окончен.
Позже, вваливаясь в камеру с попойки, он стал время от времени, случайно бросив взгляд на сверкнувшее в свете факелов либо в солнечных лучах, серебряное украшение, вспоминая, рассказывать о существе, некогда посетившем его замок.
Т.к. язык сам развязывался у хозяина, когда он напивался почти что вхлам, но настроение не было столь отвратным, у Тралла отпадала необходимость расспрашивать что да как... ну разве что задавать лёгкие, наводящие вопросы.
В те моменты, как бы абсурдно это не звучало, орку нравилось пребывать в обществе хозяина: во-первых, если не обращать внимание на запах алкоголя, можно услышать от Блэкмура много интересного. Вторая причина была банально проста: послушать рассказ было гораздо приятней, чем получить ни за что ни про что плетью или палкой по спине.
Затем, "излив душу" о былых временах, владелец замка развязной походкой уходил восвояси из камеры своего питомца.
Так Тралл кое-что со временем выяснил про странный подарок.
"Существо" оказалось феминой и явно той, кого Блэкмур нарёк "богиней победы", т.к. в рассказе присутствовали слова "она" и "кольцо". Почему она ему запомнилась, ведь лейтенант с поражающей быстротой забывал своих фавориток?
Ну, во-первых, та женщина (или девушка?) принадлежала к человеческой расе, но одновременно не была таковой.
"Вообще: у неё была нестандартная красота: грубоватая что ли, диковатая, - вспоминал Эделас Блэкмур, то и дело икая и говоря заплетающимся языком. - Никогда не видел подобного лица. Да ещё характер волевой, смелый: говорит, что думает, но при этом думает, что говорит. Уверена в правдивости своего мировоз... ввоз... воз-зрения... Да ещё глаза непонятно какого цвета: какого-т' янтарного, ик, что ли, но цвета какого янтаря? Этого понять не смог. Ик! Кстати, о глазах: странный разрез глаз. А она тощ'н человек?.. Ик! А как она разгневалась – так и глаза, как у зверя, и полыхают огнём гнева, и зрачки расширились, как у кота домашнего... Уж не перевёртыш ли?.. Да, и голос странный: вроде как девичий, но грубоватый. А как рассердилась – стал зычным и глубоким... О причёске я вообще не говорю!.. Но вроде как благор'дных кровей, а, может, и нет... Вообщ' странная она. Ик!"
А когда Тралл спросил, почему она рассердилась, Блэкмур пробубнил себе под нос что-то про высказывания про благородство орков, в которое он свято не верил, надеясь, что мальчишка не услышит, но уши юного орка улавливали звуки чуть лучше, чем думал Блэкмур. Но вслух же капитан сказал, что она первая, кто отказалась с ним переспать: другими словами, она стала его первой антифавориткой.
Тралл, будучи тогда ещё совсем наивным юнцом, плохо понял сказанное, подумав что-то про сон в кровати: что она не захотела спать рядом с Блэкмуром, как сам Тралл после тяжёлого дня валился к себе на постель - и засыпал крепким сном (взрослый Тралл часто про себя усмехался, вспоминая свои детские мысли). Тогда юному орку хотелось сказать, что он бы тоже не хотел спать рядом с Блэкмуром на одной кровати (сказал бы совершенно искренне - найдёныш пребывал ещё в таком нежном возрасте, когда большинство детей не знают, что такое сарказм), но, к счастью, сдержался, чувствуя, что иначе его накажут.
Позже, когда Тралл стал постарше, один из солдат объяснил, что означает слово "переспать" в том значении, в котором употребил его Блэкмур. Юный орк был под глубоким впечатлением от услышанного: слова охранника шокировали его...
Двенадцатилетним подростком Тралл начал тайно дружить со своей некогда приёмной сестрой – девочкой-служанкой Таретой, которая была на несколько лет старше его. И у неё спросил, не знает ли она чего о той необычной гостье.
В письме девочка сообщила, что лично была знакома с ней. Тогда сильная гроза застала их с отцом в лесу. Они решили спрятаться под деревом от дождя. А в это время из леса как раз вышла она. Внешне это была совсем ещё девушка. Сначала вообще её приняли за парня: в пелене дождя было трудно разобрать, и одеяние с причёской, да и голос указывали на то, что это был мальчуган. Но подойдя ближе, Таммис с дочкой поняли кто перед ними.
- Тогда она закричала нам: что мы там стоим под деревом? Молния, говорит, шибанёт, чего доброго, - писала Тарета. - Так что, мол, уходите. Только отошли на опушку к ней: папа хотел ответить как следует крепким словцом – и правда, молния ударила прямо в ту сосну. С тех пор она там так и стоит: разломанная, с дуплом. Туда хорошо что-нибудь прятать... Папа стоял с разинутым ртом несколько секунд, затем извиняться начал. Она лишь усмехнулась и спросила, далеко ли мы живём, чтоб нас проводить – а то встанем ещё под какое дерево... И проводила. Узнав про сосну, Мама была очень рада, что с нами всё в порядке. Мы ей тебя показали. Ты ей понравился… Да и она тебе, кажись, тоже… Потом господин Блэкмур, узнав, что да как, пригласил её отобедать. Я стояла под дверью и подслушивала. Из той беседы, что они вели, я узнала больше интересного, чем от других гостей господина, и такие вещи, о которых в жизни никогда не задумывалась! Потом хозяин пригласил её на осмотр замка. После неё она вернулась к нам, чуть разозлённая. Я с ней поболтала, пока родители возились со своими делами... Это был как раз тот день, когда тебя пришли забирать. Входят стражники – и… Ну, я тебе уже рассказывала, как дело обстояло. Потом вошёл Блэкмур. А она порылась в кармане, и вынула кольцо - и, повесив на шнурок тебе на шею, собралась уйти, со словами: "Пусть носит. Не смейте отбирать - вам же лучше: это кольцо принесёт ему успех... В боях. Лишняя толика удачи не помешает, а, капитан Блэкмур?" - и так посмотрела на него, словно вызов бросала. Я никогда не видела такого взгляда... И потом добавила: "У вас, судя по всему, большие планы на этого мальца. Считайте, что это... подарок от богини победы. Я надеюсь, вы не отберёте безделушку: это в ваших же интересах..." - и ушла. С тех пор мы её больше никогда не видели...
Этого было вполне достаточно.
Однако Блэкмур взболтнул ещё кое-что...
"После её ухода в ту же ночь случилась странная вещь: я, узнав, что с северной стороны приближается один из орочьих отрядов, устроил ловушки. Но на следующий день мне докладывают, что орки не попали в засаду, а перебили почти всех солдат! У них явно был сообщник, шпион... Может быть, эта девка. Гадина. Затем они скрылись в лесах. Но потом всё пошло как по маслу: всех уродов переловили, да и ты, хе-хе, делаешь успехи..."
Ирония судьбы заключалась в том, что этот отряд как раз и стал в будущем знаменитым среди орков кланом повстанцев - Военной Песнью, под предводительством Грома Адского Вопля.
Тралл часто общался со своим ныне почившим названым братом - и тот припомнил этот случай, как-то сидя у костра:
- Мы шли на штурм одного из лагерей для интернированных, но вдруг на холме появляется фигура. Мы поняли, что это всего лишь жалкий человечишка, но он повернул голову сначала в ту сторону - туда, под холм, куда мы шли, затем - на нас. И... завыл по-волчьи, наверное, чтобы внимание привлечь. Я обомлел: не понял, что он делает. А потом человечишка обратился к нам на нашем языке орков!
- А кто это был? Мужчина, женщина? - поинтересовался тогда Тралл.
- Сначала было трудно разобрать. Кажется, молодая женщина, или даже девчонка.
- И что же она сказала? - спросил молодой вождь Орды, чуть подавшись вперёд.
- Сказал: "Каг-бу ладен к'хи. Чарг'фа ун-г лам'ак 'аш."
- "Там ловушка, людская засада. На вашем месте я бы держал ухо востро и топоры наготове", - безошибочно перевёл Тралл (на момент этого разговора он ещё только изучал язык своего народа).
- Всё верно, братишка. Ты быстро учишься, - похвалил Громмаш.
Однако Траллу показалось очень странным, что человек знает язык орков, да ещё лучше него самого.
- Знает язык орков в идеале? - поделился своими сомнениями молодой предводитель с лучшим другом.
- Наверное, нет, но эти слова и последующие произвели на меня сильное впечатление. Говорит без всякого акцента, будто уроженец орочьих кланов, - подтвердил предводитель племени Военной Песни. Тралл в задумчивости почесал свой, покрытый щетиной, подбородок:
- Хмм... Может... Может это полуорк?
Адский Вопль засмеялся:
- Ха! Весьма смело, братец! Очень смелое предположение! Я уж и не помню, когда в последний раз видел полуорка. Но заверю тебя: те полуорки отношения к людям не имеют абсолютно никакого! Да и не позавидуешь тем полуоркам: во времена Гул'дана господствовал разврат, в том числе и в отношении к другим расам. Орки Нер'зула и Гул'дана - позор для нашего народа. А если сейчас те сволочи ещё остались, то... - Гром, яростно махнув рукой, одними губами произнёс проклятье, выказывая, что он думает об этих "сволочах" и что бы он сделал, попадись они ему.
Левая бровь предводителя клана Морозного Волка взметнулась вверх: Тралл не очень понял, к чему клонит Адский Вопль, ведь тот был одним из первых орков, отведавших крови Маннороха – одним из первых став "орком Нер'Зула". Но сын Дуротана не стал перебивать, терпеливо ожидая пояснения, а вождь клана Военной Песни, как раз это и сделал, продолжив свой рассказ:
- А их, грубо говоря, внебрачные дети – не менее позорное клеймо на теле нашей расы...
Союз орка и человека! По доброй воле – шансы сводятся к нулю. Так что навряд ли. Скорее всего языку обучил какой-нибудь пленный орк или отступник.
- Ты сказал: "во времена Гул'дана" и что полуорков-полулюдей нет. Но что это были за полукровки? Вторая половина – от кого она?
- Эх, братец, - печально вздохнул Гром, - ведь люди недаром к нам были настроены так агрессивно. Мы ведь для них действительно чужие существа. Наш народ под предводительством Гул'дана прибыл из сурового мира под названием Дренор. Помимо нас, орков, там обитала иммигрировавшая уже в наш мир раса эредаров, в корне отличающаяся от орков, которая называла себя "дренеи". Мы жили в мире - до тех пор, пока не пришли демоны. Вкусив крови Маннороха, мы стали иными. Смятение поселилось в наших душах, хаос заполнил всё наше существо. Также наш родной, коричневый, цвет кожи изменился на зелёный. Наш проклятый народ начал творить ужасные вещи. Дело дошло до того, что мы стали убивать дренеев, стараясь искоренить весь их род. Говорят, некоторые орки (те, которые отказались от Силы) всё же помогали эредарам спасаться. Но их ждала участь предателей... Когда подходил срок открытия Тёмного Портала, за несколько десятков лет до этого отряды Скверных начали нападать на последние поселения дренеев. В приступе жажды крови они творили убийства невинных, но появилась и другая жажда – опьянённые вседозволенностью, они надругались над женщинами дренеев. Большинство последних после подлого насилия убивали, но некоторых всё же оставляли в живых, бросая, опороченных, на произвол судьбы – если не брали с собой как трофей, превращая их в рабынь-наложниц... После этого у всех выживших и родилось новое поколение, в чьих жилах текла кровь орков – со стороны отцов, и дренеев – со стороны матерей.
- Это ужасно, то, что ты рассказываешь, - сказал Тралл, задумчиво глядя на пляшущие языки пламени. В его воображении ярко рисовались ужасные картины и орки – одни с обычным для него, зелено-жёлтым, другие с рыжеватым оттенком кожи - но все с красными, горящими адским огнём, глазами. Они убивали своих буро- и зеленокожих собратьев, отказавшихся испить адской жидкости, и творили разврат. Похабный хохот, хрип агоний, крики испуга, гнева, похотливые, предсмертные, мужские, детские, женские стоны, вопли и плач – все эти звуки гулким набатом гудели в голове предводителя Морозных Волков... Хотя дренеи представлялись ему не очень хорошо, но в его воображении они были похожи на людей... или на эльфов... или на кого ещё?..
- Да, это действительно позорный поступок. Хотя бы если добровольно... - согласился Адский Вопль. Потом добавил: - Но это ещё не всё.
Сын Дуротана поднял голову и пронзительно посмотрел на названого брата, готовый внимать далее.
- Когда Орда под предводительством Гул'дана прошла через Портал, среди Грабителей Бурь был личный шпион Гул'дана, полукровка, - продолжил Гром. - Женщина по имени Гарона. Внешне она ни то, ни сё. Но она однажды связалась с магами, затем какое-то время служила людям. Потом... Потом вновь вернулась в Орду... В общем, её отношения с людьми и орками очень запутаны. Ходили слухи, что она... - орк смущённо потёр свою шею, - добро-вольно вступила в связь с каким-то магом... Вроде как тайно, что ли... Но это всё пока лишь на уровне слухов.
"Наполовину орк, наполовину дреней... Какая же она была внешне, эта Гарона, если с ней вступил в связь человек? Могла ли она его соблазнить, либо он её - совратить? Или же это действительно произошло с обоюдного согласия?" - раздумывал ученик Дрек-Тара.
- В общем, понятно, - закончил разговор Тралл, решив больше не трогать неудобную тему, однако Гром дал пищу для размышлений...
"...Чистокровное существо, которое не является таковым, да и выглядит как полукровка" - вождь Новой Орды всё ещё теребил кольцо. Взгляд наткнулся на гравировку. В очередной раз орк попытался прочесть её. Безрезультатно: надпись вроде как была выполнена на одном из мёртвых языков, но узор каждой буквы был настолько витиеватым, что трудно было понять смысл написанного, да и сами буквы тоже.
Тот язык, который пытался углядеть шаман, появился на Калимдоре двадцать пять лет назад. Тогда, по легендам тауренов, троллей и ночных эльфов, пришёл неизвестно откуда человек. Звали его Бул'д' Гак (хотя звучало имя больше по-оркски – есть вероятность, что это не настоящее имя, но в чём-то созвучное с истинным). Он говорил на общем языке, понятным для всех, обучил народы двум новым языкам, неизвестным никому прежде, кое-чему ещё: из быта, искусства, религий, истории и политики своей исторической Родины (имени которой он никогда не называл), медицины, географии и других естественных и гуманитарных наук. Сам с интересом изучал обычаи, достижения и историю местных народов. Особенно тепло его приняли миролюбивые таурены. Те языки, что принёс этот человек, стали называться мёртвыми, т.к. были они новы (некоторые считали, что это одни из утерянных несколько тысяч лет назад языков, хотя возникали большие сомнения со стороны эльфов и троллей), и не все их употребляли. Однако один из них со временем приобрёл популярность – и помимо коренных разумных видов, пришедшие на Калимдор орки и существа Альянса начали осваивать его (с тех пор этот язык начал зваться: "восставший" или "оживший").
Другой язык начали использовать учёные мужи в своих научных и магических исследованиях, в литературе, и в медицине. Народы Калимдора начали делиться с новыми соседями теми знаниями, которые они получили от Бул'д' Гака. Также ходили легенды о жилище, где обитал сам Бул'д' Гак, и где он делал и хранил свои записи. Но однажды он исчез, причём абсолютно бесследно. Спрятал ли он своё жилище-хранилище или оно было разрушено, либо было унесено призраками так же, как и его хозяин – этот вопрос оставался открытым и продолжал лежать под плотным и тёмным покровом тайны.
Зверь в совершенстве знал первый из двух мёртвых языков... Да что там говорить - был самым настоящим его носителем, даже, возможно, единственным во всём Азероте, не говоря уж и о Дреноре с Аргусом!.. Как-то Демон сказал Траллу, когда с ним познакомился, мягко усмехнувшись:
"Надо же. Ты говоришь на этом языке абсолютно свободно и без всякого акцента... Да и тембр твоего голоса очень приятен: в нём чувствуется сила, как у раскатов грома или водопада, и ещё уверенность. Да, твой голос сильный, и одновременно - довольно-таки мягкий, успокаивающий."
"Какое имя... Необычное." - подумал Тралл, глядя как лунный свет играет на пояске металла.
" Что ж, - продолжил он свой внутренний монолог, - из предложенных имён я выбрал именно это..."
Имя Зверя писалось как людское "жить", только с ещё одной буквой впереди, и читалось по правилам. На мёртвом языке - как слышится.
Очень многогранное имя.
В переводе с древнеоркского оно означает "демон". "Зверь" - со старогномского. А с языка древних кэлдореев и троллей - "свобода","свободный".
"М-да, с появлением Зверя в лагере Орды начали происходить радикальные перемены," - молодой вождь вновь устремил свой взгляд на лес. Ветер чуть пошевелил верхушки елей.
"К Демону все относились, мягко говоря, агрессивно, - вспомнил орк. - И это не смотря на то, что духи сказали мне взять Зверя с собой.
... - Ничего страшного. Я не обижаюсь, это простительно. Большинство орков хотят видеть во мне одно из тех существ, к которым они привыкли. У них весьма предвзятое мнение, - заметил Зверь, сидя как обычно на холме, поросшем травой, под цветущим деревом, с которого ветер срывал белые лепестки цветов. Вечереющее небо было окутано нежных оттенков перисто-кучевыми облаками, сквозь них мутно пробивался диск белого золота солнца, в весенне-летнем воздухе планировли крупные пушинки, похожие на семена одуванчиков и тополя, и чем-то напоминая снег, временами застывающий в воздухе. Зверь старался утешить... Тралла. Вождь пришёл, чтобы морально поддержать друга, но тот был настроен на удивление оптимистично, и всем своим спокойным видом показывал, что явно в жалости не нуждается.
- Но я кардинально отличаюсь от них, - продолжил юный шетан. - Также я несу новые, неизвестные знания и мировоззрение, моя внешность, характер, манера говорить - всё это для них ново, незнакомо, непонятно, непривычно, странно [weird]. Естественно, они этого не понимают, они запутались, они боятся - вот и возникает агрессия. Агрессия, основанная на страхе. Я не хочу становиться орком или троллем или ещё кем: я хочу быть тем, кто я есть...
Тралл в очередной раз подивился словам этого существа.
- Ну, в конце концов мне сейчас легче, чем несколько лет назад, - сказал Демон, и пояснил: - Здесь меня воспринимают как чужака, и это, в принципе, правильно. Но... быть чужаком среди чужих гораздо легче, чем быть чужим среди своих, - шетан впервые с момента начала разговора оглянулся, и снизу вверх глянул на стоявшего чуть позади собеседника, вперившись пронзительным взглядом в голубые глаза орка. Тот не знал что ответить. Выдержав небольшую паузу и не дождавшись ответа, Демон снова повернул голову обратно, и продолжил свою мысль, опять устремив свой взор в дали: - Во многом это и определило дальнейшее развитие перечисленных мной моих же качеств...
Честно говоря, отношения в Орде обострились... Точнее, всё тайное стало явным: некоторые орки плевали даже на то, что волки приняли Зверя как своего (шетан-то и окрестил вожака белых волков Навой). И выставление этого напоказ приравнивалось к несогласию с решением вождя.
Однако у этого существа было одно важное качество, помимо смирения и чувства долга: гордость и благородство.
И однажды, когда Демон после сбора для Дрек-Тара кое-каких ингридиентов, возвращался в поселение, то обнаружил такую сцену: один из лучших воинов, Лорг'шам, решил выместить свою злость на шеститилетнем орчонке, Сугоче, сыне покойного Ругс'афара. Но юный шетан не позволил причинить вред невинному ребёнку - и встал между озлобленным орком и мальчиком, выставив плашмя копьё, не дав обрушиться оружию на Сугоча, со словами: "Только безродный трус поднимет руку на ребёнка! Докажи же обратное, не дай мне разочароваться в благородстве орков."
Но извинений не последовало. Вместо этого Лорг'шам крикнул:
- Ах ты, сопля! На драку нарываешься, поединок хочешь устроить?!
Нава и ещё пара волков зарычали, желая защитить нового члена стаи.
- Я скажу, что скорее ты хочешь поединка. Уходи, мальчик. Нава, Валькири, Белоухий, уведите его. Этот орк хочет поединка? Пусть будет так, я не против, - снова Зверь повернул голову к обидчику: - Только ты и я.
Сугоч убежал с волчьей охраной.
Убедившись, что юный орк в безопасности, Демон снова повернул голову к Лорг'шаму:
- Что ж, начнём?
- Хе-хе, ну наконец-то, - ответил тот. - Вот только смотрю на тебя и думаю: ты сопля - и победа дастся мне слишком легко. Поэтому я могу обойтись кинжалом, а тебе - копьё...
Сугоч подбежал от волков к своей матери, которая свежевала тушу лани, и рассказал ей что да как. Нава, не дожидаясь конца рассказа, что-то рыкнув, вдруг сорвался с места, Валькири побежала обратно, а Белоухий остался вместе с Сугочем и его матерью.
Белый волк, чуть не сбив пару троллей (те шарахнулись в разные стороны, пропуская его), промчался по лагерю, подобно ветру.
Тралл сидел в своём шатре и обсуждал будущую защиту транзитного городка Ратчета, когда к нему ворвался Нава, вывалив розовый язык и часто дыша. Волки-не-компаньоны так обычно себя не ведут. Нава был другом, но не компаньоном Демона либо Тралла, поэтому он мог заявиться вот так только в одном случае...
- Лорг'шам... Быстрее! Он устроил незаконный поединок! - крикнул волк. Тралл живо вскочил и выбежал из шатра вслед за вожаком стаи. Рекссар и помощница Джората Красноголосая [Jorata Beautyvoice], находившиеся в шатре помимо остальных военных советников Тралла, удивлённо переглянулись: они не могли слышать Наву, ведь он даже не шевелил губами и не был их компаньоном (не говоря уж и о том, что никто из этих двух полуорков не являлся шаманом), но, секунду поколебавшись, они припустили вслед за вождём Орды...
Поединок начался. Шетан старался уворачиваться от ударов и парировать их.
- В чём дело? Так и будешь бегать? - гнусаво засмеялся Лорг'шам.
Но Зверь проигнорировал провокацию: всё это время анализировал, пытаясь узнать, где слабое место у оппонента. Всё-таки вычислить его удалось... но только за мгновение до того, как Лорг'шам вырвал из рук копьё и, повалив на спину Демона, вонзил копьё в мышцы предплечья противника около самых рёбер под ключицей - да так, что наконечник, пройдя плоть насквозь, воткнулся в землю из спины, чудом не зацепив лопатку. Юный шетан заорал от боли. Из раны хлынула кровь, обильно заливая грудь Зверя и землю рядом. Вскоре вокруг раненного почву залила алая лужа. Лорг'шар довольно засмеялся:
- Ну, что, думал, что победишь меня, "демон"? - издевательски бросил он, и, развернувшись, решил уйти восвояси.
Но ярость и мысль, что орк уйдёт безнаказанным, помогли юному альфару перебороть свою боль. Прижав правой рукой левую к телу, чтобы не увеличивать травмоопасность, шетан сначала перевернулся на правый бок, затем сел, потом встал. Тяжело дыша от боли, ярости и потери крови, ссутулясь, глядя из-под бровей пронзительным, действительно звериным взглядом, Демон окликнул Лорг'шама в спину более низким, зычным, чуть хрипловатым голосом, чем обычно:
- Эй, ты, трус безродный! Поединок ещё не окончен!
Тот остановился. Довольная ухмылка исчезла с лица, харю исказила маска гнева. Орк резко развернулся корпусом, и уставился на противника - наполовину яростно, наполовину удивлённо.
- Ты...?!! - орк задохнулся от накатившей на него злобы. Шетан дьявольски ухмылялся; кажется, Демон позабыл о ране, из которой торчал обломок копья, и из которой густым ручьём вытекала кровь, стекая по телу, через правую руку, по ноге, обильно заливая землю, и делая её бурой.
Улыбка раздразнила орка. Оппонент издал рёв, полный ярости и досады (карие, красноватого цвета, глаза налились кровью, а радужки словно бы приобрели рыжий оттенок - верный признак слепой ярости) - и, выхватив топор, помчался на неповерженного врага, жаждуя прикончить того. Но последний уже знал слабое место.
Чуть подняв голову, ещё больше нахмурившись, и чуть больше растянув жуткую улыбку - и тем самым осклабившись, шетан ждал, когда Лорг'шам приблизится: того изнутри пожирала ярость, и в мозгу у него пульсировала лишь одна мысль: убить эту мразь. Но нападающий забыл, что нет опасней существа, чем раненый зверь...
Когда орк, занеся топор над своей головой, с воинственным рёвом подбежал к дерзкому противнику, тот, ни секунды не медля, чуть пригнувшись и присев, ударил со всей силы обидчика ногой сбоку по голеностопу. Лорг'шам, потеряв равновесие, начал падать вперёд. На это и рассчитывал Зверь, и, специально упав на спину, шетан толкнул (точнее, пнул) со всей мочи противника в живот (что было хорошо: пресс у Лорг'шама был накачанным, и создавал нужную упругость) обеими ногами, и тем самым перебросил орка через себя - прямо за край обрыва.
Лорг'шам заорал. Пролетев кубарем вниз по стене обрыва, он, свалив за собой несколько валунов, плюхнулся в маленькую реку.
Шетан перевернулся и сел на колени, затем встал - и, подойдя к обрыву и убедившись, что Лорг'шам жив, посмотрел на поверженного врага свысока гордым взглядом победителя...
...Нава и Тралл подбежав к, наблюдавшей за битвой из-за скал, Валькири, глянули на поле брани. Пока волчица рассказывала, что здесь происходило, Тралл, остолбенев, (отчасти задумчиво, отчасти ошарашенно) несколько секунд оглядывал сцену: вся земля была залита кровью Зверя. Сам победитель, серьёзно раненный, из спины которого торчит окровавленный наконечник копья, а из раны течёт кровь, стоит, чуть ссутуло и тяжело дыша из-за ранения, и, гордо подняв голову, созерцает того, кто находится внизу, за уступом обрыва.
Молодой вождь удивлялся, как это шетан ещё держится на ногах.
Потом Демон облегчённо вздохнул. Хотел было осесть на землю, но передумал: нужно было идти в поселение пока есть силы, а не молча сидеть и подыхать здесь. Зверь, подняв брошенную суму левой рукой, поплёлся, снова продолжив свой путь как ни в чём ни бывало, вперившись взглядом в землю. Внешне со стороны складывалось впечатление, что это брёл путник по пустыне, сморённый жарой и жаждой. За шетаном оставалась цепочка кровавых следов.
Тралл удивился: как это, потеряв столько крови, найдёныш мог ещё передвигаться. Орк не прятался за камнями, но вышел навстречу победителю Лорг'шама. Зверь лишь через несколько десятков шагов поднял голову - и только тогда заметил Тралла. Демон, остановившись, несколько мгновений соображал, кто это. Поняв, альфар моментально изменился в лице, одарив друга мягкими и слегка усталыми взглядом и улыбкой - и снова двинулся навстречу молодому вождю...
...Лишь когда силы покидали тело заступника Сугоча и когда из спины (или из груди?) рывком вытащили обломок копья, едва заметная, мирная (и даже чуть-чуть мрачно удовлетворённая) улыбка исчезала с лица Зверя... Исчезла она и тогда, когда Демон наконец-то уснул...
А пока Тралл занимался лечением найдёныша, Рекссар решил выудить из оврага Лорг'шама. Тот отделался ссадинами и отбитыми боками, но самое главное - гордость его была ущемлена, опорочена. Какой позор! Он был разбит наголову какой-то мелочью!.. Выходец из Мок'Натала грубовато препроводил Лорг'шама в поселение, толкая в спину и приговаривая: "Давай, топай. Наломал ты дров, приятель, вот что я тебе скажу. Теперь у тебя крупные неприятности."
На следующий день, когда благодаря высокому шаманскому уровню Тралла и его способности исцелять, Зверь уже был на ногах, вождь Орды оказал большую честь: взялся тренировать найдёныша и обучать воинскому искусству.
[Окончание главы в комментах]
@темы: Моя писанина, Кю!, У,зверюга!, Ужоснах, Фанфикшен
-
-
06.10.2017 в 23:06